11 июля в Томскую филармонию прибыл репетиционный рояль SAMICK. Теперь у вокалистов и пианистов филармонии и гастролирующих музыкантов появилась возможность работы и репетиций на инструменте высокого класса. Сразу по прибытии рояль был бережно доставлен в гримерную на свое постоянное место жительства и не менее бережно настроен. О работе настройщика, о любви к этой профессии удалось поговорить с Владимиром Пестовым, музыкантом Томского симфонического оркестра и страстным почитателем старинных инструментов, специалистом по восстановлению роялей и фортепиано, увлечение которыми подарило ему уникальную профессию – фортепианный мастер.
– Владимир Александрович, вы уже давно работаете не только в оркестре, но и занимаетесь настройкой и восстановлением инструментов. Сколько роялей прошло через ваши руки?
– Я информацию держу за кадром, но несколько тысяч инструментов восстановил.
– Что?! Их так много у нас?
– Много, и поэтому цена на них невелика, музыкальный инструмент стоит 3-5 тысяч. (Родители, примите к сведению информацию – в Томске отличный инструмент можно приобрести за сравнительно небольшие деньги, а ваш ребенок, а возможно, и вы сами, многие годы сможете музицировать на инструменте отличного качества и строя.) Это я виноват (смеется)…
– Погорячился!
– …потому что инструментов в хорошем состоянии стало много. Я хотел, чтобы люди имели хорошие инструменты – восстанавливал рояли даже из плачевного состояния, клеил деки, восстанавливал механику, делал ремонты вирбельбанка* и менял вирбеля…
(* Вирбельбанк — многослойный брус из твердых пород дерева, служащий для закрепления вирбелей (колков), удерживающих струны в натяжении.)
…в общем, из хлама делал инструмент. Но значимых роялей, имеющих историческую ценность, в Томске 15-20 штук.
– В чьих руках находятся эти инструменты?
– Как правило, это личная собственность. Потому что деньги на восстановление могли найти только частные лица, заинтересованные в сохранении инструмента. «Возрождение» рояля – дорогое удовольствие. Рояль G. Schwechten после замены механики и сохранения внешнего вида звучит превосходно. Павел Шинкевич дал ему самую превосходную оценку. И таких роялей достаточно.
В ресторане «Марле Буа» тоже есть рояль, с которым мне посчастливилось работать. Из чего его пришлось собирать? Там не было просто ни-че-го! Рояль, доставшийся в наследство владельцам «Марле Буа», хранился в деревянном доме в руинированном состоянии – переломанные клавиши, накладок из слоновой кости в большей части не было, сломана вся механика, струн не хватало. Приходилось искать и многое изготавливать самостоятельно. А теперь рояль в рабочем состоянии, радует владельцев и посетителей ресторана.
Многие организации заинтересованы в сохранении своих музыкальных инструментов. В Северском музыкальном театре рояли – дирижерский и на сцене – были отремонтированы по договору. Год назад в Органном зале был восстановлен и приведен в порядок рояль August Förster. Он звучит там сегодня и радует публику и музыкантов. Когда-то я восстанавливал в Большом концертном зале рояль Yamaha. На нем играли лет десять – он был единственным роялем в БКЗ до приобретения Steinway.
Исторических роялей в городе много. Я храню архивы фото- и видеозаписей всех выполненных работ. Посчастливилось поработать с пианино Schröder с резными орлами, с абстрактами (старинного типа механика) – настраивать его крайне сложно. Это известная историческая марка роялей. В 1898 году рояль Schröder был подарен императором Николаем II своей супруге Александре Фёдоровне. Особенность того рояля в том, что вся поверхность инструмента покрыта живописью с изображениями сцен из мифа об Орфее (художник Эрнест Липпгарт, главный хранитель картин Эрмитажа). Корпус рояля отделан золоченой бронзой. Николай и Александра часто играли на рояле в четыре руки.
Для СибГМУ восстановлен очень красивый рояль. Ему приблизительно 150-170 лет. Уникальнейший инструмент. Его, конечно, необходимо сохранять как экспонат с уважением к нашей истории.
– Как долго вы работаете над восстановлением инструмента?
– В среднем два месяца кропотливой работы. Это и современные, и исторические рояли. Дом пионеров помните?
– В хоре пела в далеком детстве…
– Их рояль восстановлен и даже покрашен до идеального состояния. Работ очень много. Для музыкального колледжа восстановлен инструмент – рояль Эдисона Денисова теперь стоит в музее колледжа.
Самые интересные рояли – это G. Schwechten, рояль в «Марле Муа» и рояль в медицинском университете. G. Schwechten, думаю, останется на первом месте навсегда по красоте, звучанию и результату работы. Это действующая модель, возрожденная практически из хлама.
Особые чувства возникают, когда вы видите фисгармонию. Этот необычный инструмент принадлежит Томской филармонии, его можно увидеть и прикоснуться к его клавишам. Фисгармонию воссоздали как музейный экспонат, но он абсолютно в рабочем состоянии.
– Вы с владельцами музыкального инструмента, наверное, родственниками становитесь к окончанию работы?
– Да, и такое бывает. Каждый инструмент восстанавливается на месте, там, где он живет… Как правило, владельцы инструмента понимают, с чем имеют дело. Всегда с ними выстраиваются долгосрочные и дружеские отношения. С удовольствием вспоминаю работу над инструментом в семье бывшего губернатора Сергея Жвачкина – его была приведена в отличное состояние. Часто становлюсь почти что родственником – люди ценят мой труд и уважают, а я стараюсь соответствовать ожиданиям. Ведь работа моя для людей, для города – это работа по сохранению исторического наследия. Сохранение исторических инструментов для будущих поколений – это моя самая основная задача. Собственно поэтому я стал настройщиком. И поэтому я стараюсь ничего не пропустить из знаний в плане освоения и ремонта роялей, особенностей механики, ремонта, реставрации и так далее. То есть любая информация идет в копилку знаний и берется на вооружение. Ведь ничего нет лучше, как быть для людей полезным, служить культуре нашего края и нашего города. Значимость исторических роялей, фортепиано, фисгармоний трудно переоценить. Для будущих поколений сохраняются уникальные инструменты. Очень часто они находятся в частных коллекциях, но они существуют и сохранены для потомков.
Маргарита КОМАРОВА
Фото: Томская филармония